Мединский предложил сократить срок образования – в Иркутске идею поддерживают, но с оговорками
Продолжительность образования в ближайшие годы может быть сокращена из-за требований времени, отметил помощник президента, председатель Российского военно-исторического общества Владимир Мединский. Комментируют иркутские политаналитики.
– Я полагаю, что и классическое пяти-шестилетнее образование в ближайшее десятилетие уйдет в прошлое. Образование будет спрессованным по времени, оно будет более специализированным, оно будет рассчитано на ближайшее обозримое время, ближайшие десять лет, а потом через десять надо будет переучиваться, – сказал Мединский.
По мнению Мединского, тот, кто не будет каждые десять лет учиться чему-то новому – профессии, специализациям, технологиям, – окажется неконкурентоспособным. Также каждому потребуется получать несколько образований в течение жизни, пишет РИАН.
– Не уверен, что это произойдет, но время диктует сокращение продолжительности среднего образования. То, что у нас 11 лет, – непозволительная роскошь. Это мы живем с вами в 19 веке. Оно должно быть спрессовано, чтобы потом раньше вступать в сферу профподготовки и быть конкурентоспособным, а не начинать в 19 лет размышлять, чем бы заняться, –считает помощник президента.
Он добавил, что, по его мнению, тот, кто в 22 года будет выходить на работу, окажется уже неконкурентоспособным, потому что его ровесники продвинутся дальше в карьере. По его словам, ничего нового в этом нет, и это не феномен 21 века. В качестве примера Мединский привел поэта Михаила Лермонтова, который, по словам помощника президента, учился два года. При этом в то время самых умных учили три года, добавил глава РВИО.
– Развитие системы образования – это очень сложная и интересная тема. Мы живем в таком технологическом укладе, когда для сохранения своей конкурентоспособности на рынке труда людям придется все больше времени тратить на свое образование. Так что о сокращении времени на это говорить нет смысла. Вопрос лишь в том, какую часть знаний и навыков предпочтительно дать в школе, колледже, университете, а какую оставить людям для дальнейшей самостоятельной работы. Так что с тезисом Владимира Мединского о том, что образование будет более специализированным и ориентированным на короткий горизонт, я склонен согласиться. Но с одной оговоркой – речь идет о колледжах и университетах. Не уверен, что можно ставить вопрос о сокращении продолжительности образования. Не хотелось бы, чтобы нас лечили врачи, обучавшиеся по чрезмерно сокращенной программе. Но вполне возможно, что в каких-то программах можно найти лишние разделы, которые потом не помогают в работе.
Про школу нужно говорить отдельно. Она должна не только готовить человека к работе, но и давать базовые знания, которые будут полезны в жизни независимо от профессии. Каждый раз встречая человека, который не может адекватно оценить стоимость кредита, ничего не знает о своих правах в обычных жизненных ситуациях и о способах их защиты, попадается на уловки мошенников и не может отличить ложь от правды в источниках информации, мне думается, что удобнее всего это было бы исправить в школьной программе. И, опять таки, я не уверен, что эта программа может стать короче по времени. Наша жизнь намного сложнее, чем даже 50 лет назад и современная экономика развитых стран вполне позволяет людям начинать работать позже и заканчивать раньше. И если Россия не собирается возвращаться в чисто промышленный или сельскохозяйственный уклад, то и задачи более раннего выхода молодых людей на работу нет. Если, конечно, у Мединского нет другого мнения на этот счет.
– На мой взгляд, снижение сроков «теоретического» образования и его более тесная увязка с реальной практикой – не самая плохая идея. Это может быть ответом на демографические и кадровые сложности и одновременно элементом воспитания. Кроме того, многие и так начинают работать ещё до совершеннолетия, это не такая уж редкость. Второй аргумент в пользу того, чтобы, как минимум, обсуждать эту идею – те изменения в экономике, которые несут нам нейросети и цифровизация. Систему школьного и вузовского образования так или иначе придется перестраивать под этот процесс.
В то же время, дай владельцам капитала волю – и они будут радостно использовать не то что подростковый, но и детский труд. Прецедентов в истории, а кое-где и в современности – хватает. Поэтому сокращение продолжительности образования и вовлечение подростков в экономику должно идти не в ущерб их здоровью, возможностям для развития и так далее. Кроме того, реформа не должна закладывать расслоение на образованную элиту и большинство, которому «хватит и церковно-приходской школы».
Третий момент – реформу образования надо обсуждать комплексно. Помимо соответствия запросам экономики, должны подниматься такие темы, как облегчение нагрузки на педагогов, изменение системы итоговой аттестации (то, что ЕГЭ един на всю страну – это хорошо, а вот то, что он во многом проводится в формате теста – не очень). Ещё, на мой взгляд, надо выправлять тот пропагандистский перекос, который сейчас наблюдается в школьной программе. Но это едва ли будет возможно в ближайшие годы.
– Это всё приведёт к изменению структуры. Реформы в высшей школе и так происходят. Это связано с изменением ситуации в целом. Если раньше средне-специальное образование, например, рассматривалось как недо-высшее, то сейчас это самостоятельный кластер. Россия осуществляет в него огромные вложения. Это становится альтернативой высшему. Там дают реальную профессию. Происходит преодоление советского наследия, где уважали именно высшее образование. Сейчас это наследие уходит. А высшее образование такой человек может получить позднее.
Но нужно избегать радикальных решений. Сокращения всего и вся. Высшее образование и так испытывает огромные нагрузки из-за проблем образовательной мобильности: сокращение научных контактов с Европой и США. Идёт переориентация на Восток. Поэтому я бы поостерёгся такого радикализма.
